[tenfiction]

Название: Tainted love. Эйфория.
Автор:  lorenell
Фандом: Heroes (Герои)
Ключевые слова: Любовный треугольник, счастье
Отказ: все-создателям сериала
Уровень сложности: 1
Рейтинг: R
Пейринг: Клер Беннет/Дафна Милбрук (Паркман)/Мэтт Паркман, Питер Петрелли/Трейси Штраус(Петрелли)/Нейтан Петрелли, несостоявшийся Дафна/Трейси
Жанр: романтика, почти дарк
Тип: фемслэш, гет
Размер: мини, чуть больше 2 500 слов
Саммари: Дафна должна убить. Но кто научит ее это делать? И что из себя представляет ее жертва? "Не отпускай мне этого греха".
Предупреждения: Развернутая версия будущего третьего сезона. Немного спойлеров. Малораскрытые, но кинки (извращенная танато- или некрофилия, кровавый секс, подсматривание в каком-то роде, садомазохизм). Пара аллюзий на песни и на финал сериала для Нейтана. Ах, да, штампы еще))))
Примечание:Написано на мини-кинк фест на дайри.

Здание Прайматек в Нью-Йорке. 19 сентября.
- Почему я? – спрашивала Паркман, сложив руки на груди и совсем по-Паркмановски глядя на собеседницу.
- Ты – единственная из нашей Компании, кто не прошел проверку. Это необходимо сделать, Дафна. Ты обязана, - у Клер Беннет были темные волосы и черствый голос.
- Кому и чем, интересно? – прошипела в ответ светлая женщина в черном костюме.
Новый приказ выходил за рамки, и это настораживало.
«Я воровка, а не убийца», - настойчиво вертелась в голове мысль четырехлетней давности.
- В первую очередь своей семье. Подумай о муже, о дочерях, да хотя бы об отце, - Клер многозначительно улыбнулась и присела на краешек дубового стола. Ее поза, ее взгляд, ее слова – все напоминало Анжелу Петрелли и Ноя Беннета.
- Не смей даже приближаться к ним, - выдавила Дафна.
- Я посмею, если ты не выполнишь это задание, - спокойно сказала Клер. – Впрочем, я дам тебе время на размышления. Два дня.
Уже у двери Беннет обернулась и добавила:
- Ее зовут Трейси Петрелли. Она – жена президента, моя мачеха и та самая мразь, которая передает сведенья о наших действиях Питеру Петрелли. Надеюсь, хотя бы последний факт тебя образумит.

Дафна вернулась домой вовремя.
- Дорогая, ты выглядишь усталой. Все в порядке? – заботливый Мэтт ободряюще улыбнулся жене.
Ему ничего не стоило прочитать ее мысли, но он дал слово, давно, еще до свадьбы.
- Да нет, все нормально. Ты покормил Даниэллу? И как у Молли в школе? – поинтересовалась Дафна.
Мэтт начал увлеченно рассказывать, что их дочь сегодня почти не плакала, а у приемной в табеле одни пятерки...
Но даже в этот момент женщина не приняла своего единственного решения.

Мотель «Частная лавочка». Окраина Нью-Йорка. 20 сентября.
Первая леди Соединенных Штатов ждала своего мужчину в самом дрянном номере блочного мотеля на окраине. Она расплатилась фальшивой банковой картой с чужими кусочными инициалами и теперь пила растворимый кофе, сидя на плетеном кресле.
В этой жизни ее звали Барбара Сандерс. В этой жизни она была хоть чем-то связана со своими сестрами.
Питер пришел к ней впервые через месяц после того, как получил знаменитый шрам. Он убеждал, подчинял и обращал к себе.
Трейси сдалась почти без боя.
То, что они стали не только партнерами по «террористическому бизнесу», но и любовниками, даже не удивляло.

Питер появился внезапно и ожидаемо в центре комнаты, прямо напротив миссис Петрелли.
- Ты узнала то, о чем я просил? – он сел на краешек кресла.
- Да, - копии нужных документов уже лежали на столе. – В данный момент они пытаются найти логово Хиро и почти это сделали. Предупреди его.
- Разумеется, он же мой друг.
- У тебя еще остались друзья? – миссис Петрелли взглянула мужчине в глаза и легко улыбнулась.
- Если бы не этот чертовый мир, разваливающийся на куски, у меня была бы и любовь, - Питер слегка улыбнулся в ответ, и искаженный шрам придал этой улыбке странную чудовищную нелепость.

Старая деревянная кровать и казенное белье почему-то напоминали о Белом Доме. А еще у младшего Петрелли были такие же зеленые глаза, как и у Нейтана, и те же интонации в голосе.
- Не думай о нем, - прошептал Питер, целуя Трейси в шею. - Не думай о нем хотя бы сейчас, прошу тебя.
И она слушалась:
- Я люблю тебя, Пит...
Полчаса спустя они вместе сидели за столом во все том же дрянном номере блочного мотеля и пили растворимый кофе.
- Мне кажется, что Клер обо всем догадалась, - сказала миссис Петрелли. – Уж слишком эта девчонка язвительна в последнее время.
- Уезжай, - коротко посоветовал Питер, - если ты думаешь, что она знает, то лучше уезжай. А я... Ты знаешь, я ведь везде смогу тебя найти.
- Хорошо, - Трейси встала с кресла. – Закрой за мной дверь, я ухожу.
В ту минуту ей показалось, что вот он – тот самый Питер, добрый, мягкий, улыбчивый, который мог бы сделать ее счастливой.
- Все будет хорошо, - сказал Петрелли на прощанье.
Кофейный поцелуй в висок был убийственно долгим и как будто последним.

Здание Прайматек в Нью-Йорке. 21 сентября.
В Прайматек, где произошла назначенная встреча двух очаровательных женщин, пахло бумагой и новой пластмассой.
- Тебе легко поступать вот так? – Дафна несмело смотрела Клер в лицо, пытаясь выплеснуть ярость. – Легко распоряжаться чужими судьбами? Черт возьми, тебе всего-то двадцать один!
- Когда ты стала распоряжаться чужим имуществом, тебе было приблизительно столько же, - с приторной усмешкой ответила Беннет.
- Предметы искусства, документы и прочая дребедень не умеют дышать, говорить, чувствовать и... – начала оправдываться Паркман.
- И вызывать жалость, да? – открыто издевалась Клер.
- Я не смогу убить человека, - вздохнула Дафна.
- Сможешь. Если я смогла, то ты - тем более. Все дело в тренировках, - Беннет, наконец, стала хотя бы чуточку серьезной.
- О чем ты?
Клер открыла ящик стола и вынула оттуда пистолет и нож.
- Нужна практика. Я лучше, чем кукла, набитая соломой, поверь.
По лицу Дафны пробежала тень.
- Не могу. Не буду... – в воздухе запахло плавящейся пластмассой и горящей бумагой.
- Стоит только начать. Не бойся испачкаться.

В бессилии своей власти Дафна была прекрасной.
Во власти бессилия Клер управляла процессом своей смерти.
- Ударь меня. Да, ножом, начнем с холодного оружия. Будь точной и не осторожничай, -Беннет прикрыла глаза.
Лезвие вошло в тело с характерным отвратительным звуком. Паркман теперь не была уверена в том, что сможет спокойно разделывать мясо в ближайшие полгода.
- Хорошо, - выдохнула Клер. Она, кажется, даже не вздрогнула. – Между ребрами, очень удачно для первого раза. Еще.
На белой шелковой блузе Беннет расплылось жадное красное пятно. Дафна старалась не опускать глаз.
Следующий удар, удар в сердце, убил. Лицо Клер стало до одури уродливым, когда тупое выражение оцепенения сменилось на осознанное удовлетворение от прожитой смерти.
- Ты ведь можешь лучше, ты ведь можешь сильнее, Дафна. Скажи мне, чего ты боишься? – прошептала Клер.
Близость между жертвой и убийцей не требовала громких ответов и откровений. Конечно, если точно понятно, кто есть кто.
- Тебя, - ответила Паркман, - и того, на что ты способна ради достижения своих целей.
- Раз так... Заставь меня бояться тебя, Дафна, - улыбнулась Беннет.
Из перерезанного горла потекла кровь. Клер захлебнулась и закашлялась.
- Неплохо, - хрипло прошипела девушка. Ее тело еще не успело восстановить голосовые связки до конца, и поэтому голос скорее походил на скрип плохо смазанных петель.
Паркман мгновенно отскочила от Клер, выронила нож и ударилась об острый край стола.
- Представь, что я убила Мэтта. Нет, Дафна, представь, что я убила Молли или Даниэллу. О, и мне очень понравилось это делать. «Не делайте мне больно», - прошептала Молли перед тем, как умереть. Она умирала долго, у меня были хорошие учителя, - Беннет засмеялась, и Дафне захотелось, чтобы эта маленькая потаскушка захлебнулась в своем уродливом смехе.
- Я тебя ненавижу, - Паркман быстро схватила леденящий пистолет и уверенными механическими движениями сняла его с предохранителя.

Одна из пуль попала в глаз, другая в плечо, а третья пролетела мимо и застряла в картонной стене.
Клер упала на пол и наконец-то замолчала.
Дафна спокойно положила пистолет на стол и села на колени рядом с Беннет. Женщина не без извращенного интереса смотрела, как восстанавливается глазное яблоко, как пули медленно выходят из тела, как кровь впитывается в красный ковер.
Блаженная смерть, которую можно повторять бесконечно.
И первый вдох, когда запах крови неразрывно связан с запахом тела другой женщины.
- Клер? – неуверенно спросила Паркман.
- Черт возьми, я почти испугалась, Дафна, - девушка приподнялась на локтях. – Кстати, у тебя хорошие духи. И ты рубашку испачкала в моей крови.
- На свою посмотри, - покачала головой Паркман.
- Я привыкла, - только махнула рукой Беннет. – Скажи, а ты правда меня ненавидишь?
- Тебя это волнует? – Дафна помогла ей встать.
- Знаешь, иногда мне кажется, что ненависть – единственное чувство, которые испытывают люди по отношению ко мне, - по ее лицу невозможно было понять, лжет она или нет.
- Если тебе станет легче, то я свою ненависть придумала. В качестве оправдания. Мне ведь действительно жаль тебя, Клер.

Квартира Мэтта и Дафны. 21 сентября.
- С тобой все в порядке? – этот вопрос полицейский любил задавать своей жене почти каждый божий день.
- Нет, не в порядке, Мэтт, - ответила Дафна, находясь на грани между злой женской истерикой и тихими мужскими ругательствами.
- Может, ты объяснишь? – Паркман сдвинул брови к переносице.
Молли слушала музыку, а Даниэлла спала, улыбаясь каким-то своим младенческим снам.
- Посмотри, Мэтт, посмотри это в моей голове, если хочешь! – несдержанно зашипела Дафна. – Покопайся в моих сегодняшних воспоминаниях и объясни, как поступить!
- Успокойся, - Паркман схватил жену за руки и взглянул ей в глаза. – Мы же условились, что я не буду читать твои мысли, помнишь?
- Я прошу тебя, Мэтт. Сама рассказать не смогу, да и то, что ты увидишь, лучше всяких слов, - женщина умоляюще взглянула на мужа и тут же опустила взгляд.
И Паркман послушался.

Юная Беннет смотрит на его жену как-то странно.
- Не жалей меня, Дафна, не надо. Я не заслужила... Уходи, - она отворачивается к окну с серыми стеклами.
- Я не могу так, - Паркман явно не в своей тарелке.
- Можешь. Еще как можешь, - злится Клер. – Убила же меня!
- И убью еще столь раз, сколько ты захочешь, - фраза повисает в воздухе, как сигаретный дым. – Ты ведь любишь умирать?
- Замолчи. Замолчи, заткнись!
Секундная пустота и почти детский вопрос:
- Зачем ты ударила меня, Клер?
- Прости. Ты права. Ты во всем права. Просто знаешь что? Убей меня еще раз.
Эйфория смерти и гормоны своего очень странного счастья опьяняли обеих женщин.
Дафна уже не боится запачкаться.
- Не отпускай мне этого греха, Клер...
Окровавленные лоскуты дорогой ткани, рваное дыхание, захлебывающиеся стоны и страсть падшего света и падшей тьмы.
Кто есть кто?
- Дафна, – повелевающий шепот и ее собственная грудь в умелых девчоночьих пальцах.
- Клер, - ладонь ласково изучает податливое бессмертное тело.
Чтобы напиться воды, нужно подняться с пола. Чтобы напиться крови, нужно опустить голову.
«Кто есть кто?» - последняя осознанная человеческая мысль.

Мэтт рассеяно гладил жену по голове и думал. Из головы никак не уходили странные картинки, образ кровавой вакханалии и его Дафна - нежная, добрая, ласковая, похожая на ангела. Паркману показалось, что в уголке ее губ еще осталась засохшая капелька алого напитка.
Мэтт поцеловал жену, страстно, всепрощающе, желанно. Он перенес ее в спальню и не стеснялся быть искренним.
Дафна поняла его правильно, отдаваясь и принимая.
Молли спала, благополучно забыв вынуть наушники, а Даниэлла молча слушала, пока еще ничего не понимая.

Аэропорт. Нью-Йорк. 22 сентября.
Этой ночью Трейси Петрелли уезжала в Англию. От необъяснимого волнения кружилась голова, слегка дрожали руки. Она не получила от Питера ни единой весточки за два дня и поэтому много думала о нем.
Побег почти удался, но Трейси не могла успокоиться – ей уже вторую ночь снилась Клер-убийца, хладнокровно кромсающая чужую смертную плоть. Иногда на заднем плане появлялся Нейтан, с укором и печалью наблюдавший за действом. Его щенячьи глаза из этого сна миссис Петрелли запомнила даже лучше, чем яростное выражение лица Клер.
Трейси была одета в красивое красное платье. Оно было ее любимым и Питеру тоже нравилось.
В черной сумочке лежали документы, билет и уже выключенный мобильный телефон.
Неудобные туфли натирали, а обзавестись пластырем Трейси не удосужилась.
За ее спиной мерно вышагивали телохранители – точно куски скал. Все-таки жена президента и первая леди Соединенных Штатов. Ей еще повезло, что амбалов было только двое, Нейтан настаивал на четверых.
Личный самолет уже ждал свою пассажирку.
- Мальчики, я в дамскую комнату, - улыбнулась Трейси своим цепным псам.
- Как вам угодно, миссис Петрелли, - уверенно качали головами телохранители. За их классическими черными очками не было видно однообразно-тупых глаз.

В зеркале туалетной комнаты Трейси увидела себя: высокую, красивую, успешную женщину, алая помада которой стоила столько же, сколько стоит самое простенькое обручальное кольцо в лучшем ювелирном магазине Нью-Йорка.
У соседней раковины стояла бледная особа в черном костюме. Она лихорадочно сжимала края раковины и неотрывно следила за струей воды, текущей из-под крана.
- Девушка, с вами все в порядке? – спросила Трейси, дотронувшись до плеча незнакомки.
- Нет, не все, - нахмурилась Дафна.
Она взглянула в лицо миссис Петрелли.
- А у вас, - добавила начинающая убийца после небольшой паузы, – передние зубы похожи на кроличьи. И алая помада только подчеркивает изъян.
- Вы тоже не идеальны, - разозленно ответила первая леди Соединенных штатов. – И вообще, вы знаете, кто я?
- Лучше бы мне было этого не знать, а нам – никогда не встречаться. Я хотела сделать это после того, как вы выйдете из здания аэропорта, но, видимо, придется здесь и сейчас, - Дафна отпустила раковину и выпрямилась.
- О чем вы?
Ладони Трейси стали ледяными, смерть несущими.
Она даже успела схватить миссис Паркман за руку, но в схватке между холодом и скоростью победила скорость.
Вспоротый живот, тихий женский поцелуй в алые приоткрытые губы и слова, утонувшие в непонятном сквозняке: «Не отпускай мне этого греха».
В крови Трейси зашкалил серотонин.

Кладбище. 25 сентября.
Питер устал терять и жить. Устал прощать. Мир был готов разлететься на куски, а его душа – уже давно разлетелась.
Он чувствовал себя больным, потрепанным жизнью стариком, чьей смерти обычно ждут с нетерпением.
Младший Петрелли еще не знал, что Нейтан дал приказ не арестовывать террориста на кладбище, если тот туда заявится.
«Есть святые места, которые мы не имеем права осквернять».
Питер увидел гроб издали – красивый ящик из красного редкого дерева.
Мужчина наблюдал за теми, кто прощался с мертвой и все никак не мог подойти сам.
С Трейси попрощалась даже Клер. И эта сцена, отвратительная в фальши и лицемерии, заставила его сделать несколько необходимых шагов.
Высокий мужчина в черных очках подошел к президенту и выразил свои соболезнования.
- Ты знал ее, Гэбриел? – с удивлением и болью спросил Нейтан.
В глазах Сайлара появилось что-то такое, чего президент раньше не замечал. Вернее, замечал, но не у него.
- Да.
Клер смотрела в спину еще одному своему дяде с ненавистью, и Питер упивался этой девчоночьей злобой.
Трейси была прекрасна и мертва. В уголках ее губ мужчина заметил тонкие морщинки. Неудивительно. Миссис Петрелли любила и умела улыбаться.
- Прости меня, - Питер поцеловал женщину в лоб.
От нее пахло цветами и счастьем.
От венков и цветов на ее могиле пахло тленом.
Питер в чужом обличье долго не мог уйти с кладбища и стоял у мраморного надгробия, подобно старику, который похоронил единственную дочь.
Нейтан отослал телохранителей и подошел к брату.
- Ты думал, Пит, что я не узнаю тебя? – ухмыльнулся президент.
- Секунды не сомневался, что узнаешь, - пусто ответил мужчина, приняв свой истинный облик.
Когда молчание затянулось, Нейтан спросил:
- Ты ведь по-настоящему любил ее?
И в его вопросе была надежда – может, хотя бы младший брат смог подарить его жене не игрушечное счастье?
- Да, - Питер улыбнулся, вспоминая свои глупые просьбы.
«Не вспоминай о нем хотя бы сейчас» и никогда: «Я люблю тебя, Трейси».
- Завтра между нами снова начнется война. Я снова буду искать тебя, а ты будешь убегать и делать мелкие пакости. А Трейси с нами не будет. Мне больно, Пит... А тебе?
Младший Петрелли взглянул на брата и ободряюще похлопал его по плечу:
- Мы еще можем все изменить, Нейтан. Я все изменю. Ты мне веришь?
- Меняй, все меняй, Пит. Лишь бы она была жива. Я умру ради нее, - вздохнул президент.
- Осторожнее с желаниями, - младший Петрелли усмехнулся своей пафосной фразе, - они имеют обыкновение сбываться.