[tenfiction]

Автор:  Титановые голосовые связки Донны Ноубл ака […Soulless…]
Название: Омут
Фандом: Angel Sanctuary
уровень 1, сторона I – 1
Пейринг: Рафаэль/Габриэль
Рейтинг: PG
Жанр: ангст
Размер: драббл
Ключевые слова: «Знакомство», «Там»

-Меня зовут Габриэль, - тихо, очень певуче сказала девочка.

-Меня зовут Габриэль, - тихо, очень певуче сказала девочка.
Рафаэль поймал себя на мысли о том, что вот уже несколько минут беззастенчиво смотрел на неё во все глаза, и немного стушевался. Наверное, это было как-то невежливо. Но девочка отчего-то казалась ему смутно знакомой. Да и, в конце концов, он был уверен, что листва надёжно скрывает его.
Когда он выглянул из-за куста, она по-прежнему сидела и болтала босыми ногами в ручье, поднимая небольшие фонтанчики брызг. По неведомой причине капли не касались ни её платья, ни её кожи, ласкающимся щенком играясь подле неё.
-Я заметила, что ты смотришь на меня, - бесстрастно продолжила она, слегка наклонив голову и теперь сама глядя на него, - А как тебя зовут?
-Я? Я - Рафаэль, - пробормотал совсем сбитый с толку маленький Повелитель Ветра, переступив с ноги на ногу. Он ожидал любого вопроса – любого, но не этого.
Что ж, видимо, убежать от Мики с Ури и вечного надзора стейкеров в этот уголок сада было не такой уж плохой идеей. Рафаэль любил новые знакомства, но обретал их весьма дозированно. И спонтанно – вот как сейчас, например.
А ещё сейчас девочку – нет, Габриэль – можно было, наконец, рассмотреть как следует.
Белое личико, лазурно-голубые кудряшки и синие глаза – смотрят с холодным любопытством и как-то отстранённо, будто умом она сейчас и не здесь, с ним, а где-то очень далеко. Белые ладошки – маленькие, будто обласканные водой гладкие камешки. Белое платьице...
-Очень приятно, - кивнула она. Голос был нежный, звонкий и в то же время студёный. Как биение ручейка, вившегося подле её ног. Вызывавший какие-то непонятные ассоциации: с простором, со свободой, с речной плавностью и свежестью…
-Почему ты здесь одна?
-Тут вода. Это значит, что я не одна, - пожала плечами Габриэль. И тут же добавила, искоса поглядев на него: - Но то, что пришёл ты, мне тоже нравится. Ты такой же, как и я.
-Как и ты? – не понял Рафаэль, окончательно запутавшись.
-Конечно, - серьёзно сказала она, - Ты ведь тоже один из Элементов.

-До свидания, доктор!..
Рафаэль даже не оглянулся, не удостоив очередную соблазнённую им блудницу ни взглядом, ни кивком, ни словом. Он прекрасно знал, что ещё одного приглашения в его покои эта женщина, как и десятки до неё, не получит, а раз так, то стоило ли размениваться на ненужные фразы? Молчаливое «прощай» было лучше всего. Печальней и правильней.
Он вяло откинулся на кресле, полуприкрыв веки. Не усталостью было продиктовано это движение, нет, отнюдь – лишь ненасытной пустотой, которую он снова не смог утолить. Короткая искорка интереса, пробуждённого женской соблазнительностью, вновь исчезла почти сразу же, гасимая ветром пресыщенности. И, увы, это был единственный ветер, над которым Повелитель Воздуха был не властен.
Тоскливая ирония. Настолько тоскливая, что аж зубы сводит.
-Любопытно, засмеялась ли бы ты, если бы увидела меня сейчас… А, Габриэль? – тихо, немного хрипло обронил он, едва заметно скривившись. Уж кто-кто, а маленькая праведница Габриэль всегда негативно воспринимала его образ жизни. Всегда недовольно морщилась и качала головой, так непонимающе, гневно и печально одновременно… Так, как умела только она.
Вот только не засмеялась бы она торжествующе и зло, если бы ей довелось взглянуть в омут пустоты, царивший в душе Рафаэля в такие моменты. Он прекрасно знал это, и от подобного знания становилось ещё горше; Повелительница Вод была невозможно далека от насмешек и злопыхательства, светлая, незапятнанная белая лилия - возможно, единственный образец первозданной чистоты, оставшийся на Небесах.
Очевидная двусмысленность не ускользнула от него: присутствие Габриэли в Брии носило характер сугубо номинальный, ведь душа её была приставлена вечной наблюдательницей за духом мятежной Алексиэли…
А ни он, ни Михаэль, ни Уриэль – никто не сделал ничего, чтобы предотвратить это.
Так было проще.
И потому было гораздо более совестно сейчас, когда тело Габриэли, пустой сосуд, невидяще смотрело вперёд ледяными голубыми глазами…

-До чего же ты дошёл, Рафаэль.
Льдистый упрёк, снежное презрение – вот только в нём нет ни капли запретной гордыни. Лишь горечь, отчего-то бьющая по нервам.
-Посмотри, во что мы все превратились, Рафаэль! Не ты один, а мы все! Пляшем в руках Севофтарта как марионетки, погрязшие в грехах, несмываемой грязью запятнавшие само понятие ангела!..
Габриэль почти задыхается, и от былой печальной холодности не остаётся и следа. Только горькая страсть, сокрушение и сожаление – девятый вал на океанских волнах.
Грязь. Воде положено смывать грязь, и доселе Габриэль – единственная из них! – справлялась с этим. Но что может сделать против системы один ангел, пусть даже в его руках сосредоточена мощь великой стихии?
-Не молчи!..
Слишком жалящий взгляд. Куда исчезла та флегматичная девочка, которой он встретил её? Такая разительная перемена: и в гордой осанке, и в горячей речи, и в царственной красоте, которой блистает её тело…
И только её ладони, как и прежде – отрезвляющая белая прохлада речной гальки, обточенной водой.

Рафаэль поёжился; даже от воспоминаний о ней веяло речной прохладой, той самой, чьё дуновение он почувствовал уже тогда, когда состоялось их знакомство. Тогда Габриэль была маленькой девочкой с непривычно серьёзным, хотя и отчуждённым, взглядом; от неё свежо и остро пахло водой, и весь её облик напоминал о невиданных прежде картинах: о пологом песчаном береге, о кипящей белой пене, о нерушимо спокойном серо-голубом дне, над которым царит непроглядная толща реки и клубится туман. И только одному Богу известно, что за сила таится на этом дне и какой страшной мощи бурю она способна разбудить…
То, что она будет особенной среди них, было ясно с первых мгновений. И она, несмотря на недоступные, непонятные другим ангелам нити, связывающие Стихийных Ангелов, действительно была особенной – единственная женщина среди их четвёрки, единственная, кто был неподвластен грехам, так или иначе сковавшим всех остальных, единственная, кто, без предрассудков, был равно дружелюбен со всеми и открыто радел за справедливость.
За что и поплатилась, глупая, выдохнул Рафаэль. Разумеется, Севофтарт не стал терпеть столь угрожающе сильную противницу, способную поднять против него нижние Небеса.
И потому теперь она была там, где не имела никакого влияния, где ничем не могла помешать белому премьер-министру. Телесно – в запретном Саду Вод, под вечным невидимым надзором серого кардинала Небес; духовно – в Асии, принуждённая вечно умирать и возрождаться без возможности вырваться из этого замкнутого круга.
И это было страшнее молчаливого исчезновения Уриэля, страшнее пламенного гнева Михаэля, от которого страдали все, страшнее его собственных распутных связей - гораздо, гораздо страшнее…
Тихий стук прервал его мысли – настойчивый и одновременно деликатный. Ангел-целитель знал лишь одно существо, способное стучать так.
-Входи, Барбиэль, - равнодушно отозвался он, не ожидая услышать ничего интересного.
Помощница не вошла – торопливо впорхнула и столь же торопливо поклонилась; на мягком её лице царила смесь надежды, смятения и того особенного чувства необходимости как можно быстрее поделиться только что узнанным.
О, как же он ошибался.
-Господин Рафаэль, леди Габриэль пришла в сознание!