[[Panaceya]]

Автор: Панацея
Название: Поменяться ролями
Фэндом: Tokio Hotel
Ключевые слова: Личность, Растерянность
Уровень сложности: 1
Дисклеймер: Близнецы принадлежат друг другу
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Том/Билл
Жанр: Slash, Romance, Angst, рефлексии
Размер: 1 237 слов
Предупреждения: гомосексуализм
От автора Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость©

В последнее время Тому кажется, будто он живет на потухшем вулкане. Вроде и в безопасности, но все равно боязливо делаешь каждый шаг, боясь, что земля уйдет из-под ног. Затишье перед бурей. Легкий бриз в преддверье урагана.
Дни бегут один за другим, он все также быстро проглатывает завтрак, прихватывает книги и Билла под мышку, бежит к автобусу. На уроках закрашивает клетки в тетради и рисует вздутыми буквами имена известных реперов. После школы – либо провожает Билла, чтобы того не избили старшеклассники, либо берет его с собой на площадку для скейтеров, где Билл тихо сидит, наблюдая за ним. Потом он обычно надирается дешевым алкоголем, естественно, ограждая младшего от пагубного влияния «зеленого змия», уходит с какой-нибудь девчонкой, и долго и упоительно целуется с ней, пока Билл не начнет сопеть и дергать колотить его по спине. Мол, домой пора.
Приходит домой, тихо наступая на половицы, чтобы не разбудить мать. Прижимает к себе Билла, горячего и льнущего к нему, целует веки и разгоряченные щеки, гладит теплыми ладонями, стараясь не задевать синяки – следы неудачного самовыражения Билла. Том трогает его везде, а брат доверчиво подставляется под ласки.
Он просто всегда надеется, что сегодня Том не переступит границу.
Усталый Том, с бродящим алкоголем в крови, долго не выдерживает. Его руки становятся грубее, губы – настойчивее, член – тверже. Биллу больно, где-то внутри и снаружи, он всегда отказывается, кричит, упирается… но всегда уступает.
В конце концов, все это месиво на влажных простынях заканчивается – всхлипами Билла и тихим стоном Тома.
Младший сразу отворачивается к брату спиной, и накрывается одеялом с головой, глотая густую пыль вперемешку со слезами. Сон пролетает, как и день – быстро. 6:30. Пора вставать.
Все вроде бы хорошо. Но Том прямо чувствует запах приближающейся катастрофы, как наверняка чувствовали пассажиры токийского метро запах зарина*

И его предчувствия оправдываются.

****

Одним ясным осенним утром, из серии тех, в которые никогда ничего не ясно, Билл спускается к завтраку. На его лице ни грамма косметики, губы сжаты в нитку, длинные волосы стянуты в хвост тонкой резинкой. Билл приветливо здоровается с семьей, бросает отдельное холодное «Привет» Тому. Будто и не было ничего. А ведь вчерашней ночью и правда - ничего не было, к сожалению. Билл увернулся от него и поцеловал Тома в холодный нос. А потом наступило утро.
- Билл, что случилось? Ты потерял косметичку? – спрашивает мать, с издевкой, но по-доброму.
- Неа, - Билл жует, поглядывая в чистое, прозрачное окно. По асфальтовым лужам неуверенно шлепало сентябрьское солнце. – Надоело.
- Что надоело, Билл? – спрашивает Том чересчур быстро, сжимая вилку и позволяя любопытству и растерянности прорваться наружу.
- Все надоело, - говорит Билл с нажимом на первом слове. – Ладно, мне пора, мам. Сегодня я хочу быть пораньше.
Том не успевает даже спросить – куда ему пора. Куда ему пора без него.
Младший Каулитц рывком поднимается из-за стола, хватает в прихожей рюкзак, и уходит. Его спина прямее, чем была вчера, а походка – увереннее. Он будто вколачивает каждым шагом Тома в грязь. Дверь хлопает, и Том вздрагивает, сжимая пальцы.

****

Том судорожно ищет сигареты в сумке.
Из-за угла школы доносится сдавленный крик.
Том опрометью мчится туда – он слишком хорошо знает, чьи это могут быть крики – и на ходу сжимает кулаки покрепче.
Так и есть. Билл лежит на земле, изредка подбрасываемый пинками чужих ног. Отвратительный, издевательский смех заполнил все вокруг.
Том расталкивает парней локтями и поднимает Билла, гладя по волосам, как раньше.
Младший открывает припухшие заплаканные глаза и отталкивает его от себя, сплевывая кровь в сторону.
- Билл, ты чего?
- Пошел вон. Без тебя обойдусь.
Том в растерянности пятится назад, глядя как Билл кулаком с тонкими сжатыми пальцами заезжает по челюсти бугаю-Маркусу. И есть что-то в его глазах – Билла, не Маркуса – что-то такое темное, чужое, что Тома пугает, и он просто оседает на землю.

****

Из другой комнаты, бывшей чуланом, слышится щелчок, музыка замолкает.
Билл кричит:
- Мааааааааам, я на репетицию!
Том замирает перед закрытой дверью, и слышит только топот стареньких кед Билла по лестнице.
Они редко видятся в последнее время. Билл выпросил у родителей отдельную комнату, уходит из дома раньше, а приходит – когда Том уже спит. Только иногда Тому удается застать его дома. И тогда он прилипает ухом к разделяющей их стенке, и слушает. Иногда – жесткий хард-рок, иногда – мелодичные напевы младшего, иногда – звуки фортепиано.

Пару раз Том пытался вызвать Билла на серьезный разговор, чтобы прояснить, какого органа вообще происходит. Он стучал в деревянную дверь, она методично открывалась, Билл оглядывал его с головы до ног, цеплялся взглядом за взгляд…
- Билл, я…
- Томми, прости, я занят, - улыбается Билл. – Давай ты зайдешь в другой раз?
Дверь хлопает перед носом, а Тому хочется размозжить об нее голову.

****

Однажды том увязывается за ним на репетицию – Билл теперь играет на клавишах в какой-то подвальной группке. Он сам не знает, как это у него вышло, но он порхает, словно на крыльях. Он порывается даже переплести пальцы Билла со своими, но его останавливает темный взгляд из-под ресниц, и он не решается этого сделать.
- Привет, ребята! – Билл входит, и весь подвал заражается шумом. «Хэй, Билл!» «Как ты, Билл?» «Ну, чего там, с программами?». Билл смеется, машет руками, мол, по одному все и бросает куртку и другие вещи в угол. И да, еще бросает слова.
- Знакомьтесь, это Том, мой брат.
И садится за клавиши.
В подвале толпа народу – около двадцати человек, включая группу. Все сидят на небольших подушках, а кто-то на газетах.
Том тихо садится в уголке, чувствуя себя неуютно в этой шумной солнейчной компании. В этой атмосфере всеобщей любви, всеобщего мира, и наверняка всеобщей жвачки. Хотя он уверен, даже если так – именно его ею не угостят.
От нечего делать, пока группа – а их семеро – настраивает инструменты, он рассматривает участников. В девчонке с короткой стрижкой и широкими плечами, сидящей за барабанами., он с ужасом узнает школьную аут-сайдершу – Джейн. Джейн за глаза называли танк, или жердь – за плотное телосложение.
На Джейн, как и на всех, куча фенечек и прочей хэнд-мэйд дребедени. Она улыбается Биллу.
Вокалист – Том не помнил его имени, но вспомнил, как когда-то того блондина облили молоком в столовой около двадцати человек, он был похож на героя грязного порнофильма тогда. Он одергивает свою голубую рубашку и обводит взглядом группу.
- Хэй, ребята. Не киснем, - блондин улыбается так, словно у него внутри зажженная лампочка в сто ватт. – Напомните мне, зачем мы все здесь собираемся?
Том сам не понимает, как слова слетают с его языка, но он все-таки делает это. Он заговаривает с ними, такими отвратительно чужими и счастливыми.
- Вы делаете музыку? – спрашивает он, бледнея на выдохе.
Раздаются сдавленные смешки.
Билл резко поворачивается к нему, впивается в него взглядом и произносит:
- Отчасти, но нет. Мы…делаем из себя Людей. Мы становимся Личностями. Здесь мы…забываем, как кого-то обижают в школе, а как кого-то дома… - тут Билл запинается и бледнеет сам, - избивает старший брат. Мы ищем себя. Мы делаем из себя Человека. – Билл вымученно улыбается своей столь пафосной речи и склоняет голову набок. В завершении, он жмет пальцем по клавише, выдавая тонкое и звонкое ля.
Малыш-первоклассник в джинсовом комбинезоне, первым начинает хлопать. Гул и аплодисменты – не Биллу, самим себе – подхватывают все.

****

Том сидит, прижавшись лбом к стенке, слушает пение младшего и бьет кулаком по стене.
Методично и больно. В такт мыслям.

Он
Не
Понимает
Что же
Он
Сделал
Не
Так
.


THE END

*Зарин - жидкое химическое оружие

@темы: Tokio Hotel, весь фэндом, 1 уровень, I - 4